Русская сверхсмертность: ковид или не ковид? Часть 2

Владимир Тимаков

Статистика ковид 2021

Кто-то может сказать: зачем так много цифр и фактов, когда уже давно всё понятно. Но понятно, увы, далеко не всем – и я не теряю надежды достучаться до своих заблудших братьев…

В предыдущей публикации мы убедились, что скачок смертности, наблюдающийся в России с весны 2020 года, полностью совпадает с периодом распространения в нашей стране коронавируса, и вряд ли может быть объясним существовавшими ранее проблемами в экономике и здравоохранении. Однако с механизмом возникновения чрезмерных жертв ещё предстоит разобраться…

Жертвы вируса или жертвы паники?

На самом старте пандемии возникли сомнения: так ли серьёзно новое заболевание, чтобы предпринимать против него столь экстраординарные меры? Или мы имеем дело с очередной газетой «шумихой» или даже с глобально провокацией?

Если говорить о позиции научного сообщества, такие сомнения высказывало явное меньшинство учёных, но, поскольку запрос на коронаскептицизм в обществе был огромен, они сразу стали звёздами ютуба и в какой-то степени – лидерами общественного мнения. С их точки зрения ношение масок, изоляция и прочие санитарные ограничения угрожают здоровью гораздо сильнее, чем сам коронавирус. Не по этой ли причине в России возникло такое внушительное количество жертв? Полтора годы спустя мы располагаем достаточным количеством фактов, чтобы аргументированно ответить на этот вопрос.

Очевидно, что Россия – далеко не рекордсмен по строгости санитарных ограничений в период пандемии. Мало того, что в нашем обществе по-прежнему действует хрестоматийный принцип «суровость законов смягчается необязательностью их исполнения», так и сами российские меры были не столь суровы, как в Европе, не говоря уже о Восточной Азии.

Год назад вся мировая журналистика, не исключая отечественную, с едкой иронией писала о тотальных ограничениях, введённых в Китае. Однако ни безвылазный карантин, ни поголовное ношение масок не привели в этой стране к вспышке смертности. Напротив, именно Китай и принявший похожую стратегию Вьетнам отделались минимальными человеческими потерями: на два порядка ниже, чем в России. Эти две страны не только сберегли своих людей, но практически свели к нулю распространение коронавируса на своей территории, первыми отменили ограничения и единственными на планете показали в 2020 году экономический рост.

Правда, китайская и вьетнамская статистика вызывают в публичном пространстве такой же скепсис, как полтора года назад – уханьский локдаун. Возможно, такое отношение несправедливо и вызвано европейским высокомерием. Но в двух других странах Восточной Азии – Японии и Южной Корее - учётная политика считается всецело достоверной. И она говорит о том же: жёсткие всеохватные меры позволяют полностью избежать повышения смертности в пандемию.

Известно, что японцы и корейцы, как и китайцы, в этот период носят маски практически поголовно. В этом легко убедиться, прогулявшись по центру Москвы или Петербурга: в массе людей, игнорирующих масочный режим на улицах наших столицах, Вы не обнаружите ни одного монголоидного лица – все гости из Восточной Азии «укрыты тканевым забралом». К этому добавляется столь же высокая санитарная дисциплина в иных вопросах. Что же происходит в этих странах со смертностью? Как повлияли на них «сверхжестокие», «избыточные» и даже «вредные» с точки зрения некоторых экспертов меры?

В Южной Корее в 2020 году умерло 307,7 тысяч людей – на 4 % больше, чем год назад (здесь и далее источник цифр по Корее – официальный сайт статистики Kostat.go.kr). Потерять 12 тысяч сограждан для страны с населением в 52 миллиона – всё равно, что для нас потерять 34 тысячи. А российская сверхсмертность в прошлом году достигла 324 тысяч – разница на порядок!

Контраст становится ещё более очевидным, если учесть долгосрочные тренды. В отличие от России, где с 2005 года смертность снижалась, в Южной Корее смертность с 2009 года неуклонно росла – сказывалось быстрое старение населения. С 2009 по 2018 количество умерших увеличилось с 252 до 299 тысяч человек – прибавка по пять с лишним тысяч в год. По какой-то причине год предпандемийный выломился из этого тренда, оказался необыкновенно удачным, и вместо ожидаемых 304 или 305 тысяч скончалось всего 295 тысяч корейцев. Поэтому, обратите внимание: только по сравнению с этой, непредвиденно низкой цифрой 2019 года, мы можем говорить о сверхсмертности корейцев в пандемию. Если же сравнить с прогнозируемым на 2020 год числом умерших в 310 тысяч (к этому вёл тренд последнего десятилетия), то никакой избыточной смертности в этой стране нет вообще. Надев свои «матерчатые забрала», чётко выполняя указания санитарных властей, корейцы не отдали в жертву ковиду своих земляков. Официальные медицинские данные об умерших от коронавируса в Корее (всего около 2 тысяч человек с февраля 2020 по июль 2021) вполне подтверждаются независимой оценкой гражданской демографии.

Похожая ситуация и в Японии (источник - Portal site of Official Statistics of Japan). Японская смертность в последнее десятилетие стабильно росла – по той же причине, что современная корейская и полувековой давности советская – население Страны восходящего солнца быстро стареет. Однако год 2020 нарушил тенденцию. В разгар пандемии умерло на 9 тысяч японцев меньше! Как так могло случиться?

Да, подтверждённая медициной смертность от ковида в Японии и Корее весьма невелика, как по сравнению с европейской, так и с российской. В 2020 году коронавирус унёс менее 4 тысяч японских жизней. Но ведь унёс, а не добавил – откуда же снижение смертности? Может быть, это случайное совпадение: по каким-то, допустим, климатическим обстоятельствам, 2020 год в Японии оказался экстремально удачным для здоровья населения – как 2019 год в Южной Корее. Однако есть и другое объяснение: при строгом соблюдении общих санитарных ограничений снижается не только частота заражения коронавирусом, но и число нековидных смертей: реже встречаются иные инфекции и пищевые отравления, реже случаются ДТП и убийства.

Такая же картина наблюдалась и в Великобритании. Хотя там жертв коронавируса на порядок больше, чем в Японии и общая смертность в пандемию повысилась в разных регионах на 5-8 %, но исключительно за счёт ковида (см. Таблицу 4).

 

Таблица 4. Смертность в Англии и Уэльсе в январе-октябре 2020 года (тысяч человек)
источник: официальный сайт www.ons.gov.uk

 

  Всего смертей Рост к I-X 2019 В т.ч. ковид Иные причины
Англия 448,5 + 37,8 + 50,0 - 12,2
Уэльс 29,0 + 1,4 + 2,6 - 1,2

 

Очевидно, что британский локдаун, более строгий, чем в России, привёл не к росту, а к сокращению смертей от привычных, нековидных причин.

Аналогичная картина наблюдалась в Германии, Франции, Швейцарии, Чехии, Дании, Норвегии, Ирландии: в период строгих санитарных мер число смертей от иных причин, не связанных с коронавирусом, в этих странах не увеличивалось, а незначительно сокращалось. Это неопровержимо доказывает, что сами по себе такие меры, как масочно-перчаточный режим, самоизоляция и прочие антиэпидемические ограничения не являются фактором летальности, по крайней мере – на временном отрезке длиной в полгода-год.

Возвращаясь к Японии, отметим, что в пандемию там увеличилось число самоубийств. Этот факт привлёк внимание мировой прессы, новости выходили под заголовками: «В Японии суицид уносит больше жизней, чем коронавирус». Конечно, вспышка суицида на фоне экономического кризиса и моральной депрессии, вызванных пандемией, вполне предсказуема. Однако в абсолютных цифрах эта вспышка выглядит довольно скромной: число самоубийств в Японии выросло на 5 % или на 960 случаев. Ясно, что на демографию большой страны с населением в 126 миллионов это практически не повлияло. А на фоне сотен тысяч избыточных смертей 2020 года в России или США, которых избежала Япония, прибавка самоубийств в Стране восходящего солнца и вовсе кажется статистическим колебанием.

А если вируса как бы нет?

Окончательный ответ на вопрос: могут ли быть жёсткие санитарные меры причиной повышения смертности? – мы получим, если познакомимся с картиной на противоположном полюсе пандемийного мира. Известно, что в Белоруссии распространение коронавируса поначалу игнорировалось на самом высшем государственном уровне, и никаких ограничений не вводилось. Как же это повлияло на белорусскую смертность?

В апреле 2020 года Белстат показал прирост смертности по сравнению с аналогичным месяцем предыдущего года на 7 %. В мае смертность увеличилась уже на 23 %, а в июне – на 47 %. После этого месяца демографические данные по этой стране были засекречены и на сайте Белстата на публиковались. Формально белорусский минздрав показывает очень скромные цифры скончавшихся непосредственно от коронавируса, но от чего же тогда в Белоруссии умерло такое множество людей? Явно не от «избыточных санитарных мер», ведь там до середины лета 2020 года жизнь шла своим чередом, словно никакой коронавирус никому не угрожал.

Очевидно, что в Белоруссии, где в первые три месяца пандемии никаких ограничений не вводилось, имел место колоссальный и резкий скачок смертности. Не препятствуя распространению коронавируса, Белоруссия уже на третий месяц вышла на такой уровень смертности, которого Россия с её довольно либеральными по мировым критериям мерами достигла только на девятый месяц, в декабре, на пике так называемой «второй волны». Немудрено, что после этого белорусское руководство резко сменило своё отношение к проблеме, стало вводить ограничения, пригласило экспертов ВОЗ и начало переговоры с Россией о приобретении вакцины.

(продолжение следует)

 

Сортировка
 

Сайт использует файлы cookie. Cookie - это технология, без которой современные сайты работать не могут. Здесь куки помогают посетителям взаимодейтсвовать с материалами сайта и между собой. Подробнее: Политика использования файлов куки | Политика конфиденциальности.

Продолжая пользоваться сайтом, Вы подтверждаете, что ознакомились с Политиками и соглашаетесь с использованием cookie.